Конец года – это всегда очень особенная, волшебная пора. Город вдруг наполняется огнями гирлянд и фонарей, в воздухе появляется ощущение ожидания чуда, а привычная суета в моменте отходит на второй план. Неделя празднований Нового года и Рождества - это такой редкий промежуток времени, когда даже взрослые позволяют себе ненадолго вернуться в детство, вновь поверить в сказку и почувствовать тепло домашнего очага рядом с родными и близкими.

И именно в такие праздничные дни особенно остро ощущается ценность искренних историй – непринужденных сказочных новогодних зарисовок, способных подарить чувство уюта и внутреннего покоя. Неудивительно, что в преддверии праздников внимание вновь и вновь обращается к книгам, наполненным добротой и светлой фантазией. Об одной из таких книг под названием «Письма Рождественского деда» Дж. Р. Р. Толкина мы и поговорим сегодня.

«Письма Рождественского деда» - компиляция писем, которые не имеют чётко выстроенного линейного сюжета в привычном смысле. Это, как уже упоминалось, хроника жизни Северного полюса, рассказанная через ежегодные послания детям Толкина.

Необходимо отметить, что автор не просто писал письма, он как бы выстраивал отдельный мир, со своими законами и населением, пусть и в куда более мягком, юмористическом ключе, чем в его эпохальных работах, вроде «Властелина колец».

Каждое послание – уникальное, очень короткое приключение: то большой полярный мишка устроил фейерверк и разнёс весь Северный полюс, то гоблины пробераются в ледяные пещеры, то случится снежная буря, из-за которой Рождественский дед опоздает с подарками. Что говорить, здесь на Северном полюсе даже есть свой «арктический язык», где некоторые буквы (в отличие от английского) пишутся не так, как принято! Абсолютно каждая история при этом, сопровождается яркими иллюстрациями и короткими стишками и в какой-то момент у читателя даже просыпается некоторая зависть к маленьким Кристоферу, Майклу, Джону и Присцилле - детям прославленного литератора.

Кстати, также хочется подчеркнуть, что содержание текста с годами меняется по тону: ранние письма – более наивные и озорные (дети были совсем маленькие), а поздние - более сдержанные, иногда меланхоличные и не редко заключают в себе вполне серьёзные, почти взрослые темы. Но неизменным остаётся главное - ощущение заботы, присутствия близкого человека и безграничной любви.

Говоря о «Письмах Рождественского деда», невозможно отделить текст писем от визуальной составляющей, ведь рисунки здесь выполнены не как дополнение к посланию, и являются равноправной частью повествовательной базы. Более того, именно иллюстрации позволяют в полной мере осознать, что перед нами не «очередной литературный проект мэтра фэнтези», а живая семейная традиция, созданная исключительно для собственных детей.

Ведь действительно, в отличие от тех же тщательно выверенных карт Средиземья или каллиграфически точных рукописей, знакомых по другим работам Толкина, рисунки из этой книги нарочито упрощены. Они очевидным образом выглядят совсем по-детски: неровные линии, наивная перспектива, слегка карикатурные фигуры. Но именно в этом заключается их особое очарование. Толкин здесь сознательно отказывается от академической строгости ради искренности и тепла, что демонстрирует нам сторону автора, которую он никогда не показывал в своих великих произведениях ранее – отца.

Яркие иллюстрации здесь выполняют сразу несколько функций. Во-первых, они оживляют мир Северного полюса: дом Рождественского деда, глубокие и тёмные ледяные пещеры, заснеженные просторы, полярные огни и т.д. Во-вторых, они визуализируют главных персонажей - прежде всего помощника Рождественского деда – полярного мишку Карху (за которым если честно даже взрослому человеку будет очень интересно и весело наблюдать по ходу коротких, но увлекательных историй), который на рисунках выглядит одновременно комичным, добродушным и очень непоседливым. Неуклюжесть мишки, приведшая не к одной катастрофе, передана с мягким юмором и очевидной симпатией автора.

Особого внимания заслуживают карты и схемы местности воображаемого мира, созданного Толкином для своих ребятишек. Даже в этом незатейливом деле автор остаётся верен себе: он не может просто упомянуть место - ему необходимо доходчиво изобразить его, изобразив максимальное количество деталей. Пещеры, потайные ходы, маршруты – здесь есть буквально всё. И пусть это не настолько проработанные карты Белерианда, но в них уже угадывается та тяга писателя к пространственной логике и созданию мифологической целостности вокруг всех историй без исключения.

Интересно и то, как и текст, рисунки меняются со временем. В ранних письмах они более яркие, игривые, насыщенные цветом. В поздних - линии становятся строже, палитра сдержаннее, а настроение спокойнее и меланхоличнее. Эти визуальные изменения невольно отражают взросление детей и изменения в самом мире - на фоне надвигающейся и затем идущей Второй мировой войны.

В итоге иллюстрации из «Писем Рождественского деда» - не просто художественное оформление, а документ времени и чувств. Рисунки в его письмах фиксируют момент, когда великая фантазия Толкина служит не созданию монументальных произведений – легендарных саг для потомков, а довольно приземлённой, но более важной цели - диалогу между отцом и его детьми. Именно поэтому авторские художества воспринимаются глазом, как очень трогательное откровение – искренняя попытка подарить своим малышам немного волшебства под Рождество.

Можно с уверенностью сказать, что «Письма Рождественского деда» - пожалуй, самая душевная и простая работа Толкина, которая, впрочем, не менее ценна для нас, чем тот же непревзойденный Сильмариллион (опубликованный также после смерти автора в 1977 году).

Да, в этой книге очевидно нет судьбоносных битв за мир, проклятых колец и древнего зла, но есть нечто не менее важное – искренность и открытость писателя. Письма ведутся попеременно, то от лица Рождественского деда, то от Карху, но буквально в каждой буковке и слове чувствуется отцовское влияние – попытка через письма подбадривать, учить и воодушевлять своих детишек. Настолько трогательного подарка, тем более от общепризнанного виртуоза слова и представить невозможно.

Также особую ценность произведению придаёт визуальная часть: иллюстрации Толкина выглядят нарочито «несовершенными», детскими, но именно это делает их живыми. Они не предназначены для публики - и в этом их магия.

В отличие от Средиземья, мир Северного полюса очень хрупок и можно подчеркнуть, что существует он лишь пока в него верят дети. И, возможно, именно поэтому «Письма Рождественского деда» трогают сильнее, чем самые грандиозные фэнтезийные эпосы литератора. Здесь Толкин предстаёт не как творец, а как отец, создавший целую волшебную страну ради своих любимых детей.

К тому же, эта книга напоминает, что фантазия – это не бегство от реальности, а способ сделать её теплее и ближе. Так, даже величайшие архитекторы вымышленных миров начинали свой путь с простого желания подарить радость своим детям.

Джон Рональд Руэл Толкин – это человек, который конечно же не нуждается в представлении. Не найдется и одного человека на планете, кто не читал или не слышал о «Властелине колец», «Сильмариллионе» или «Хоббите». Эти произведения, сформировали жанр фэнтези в его классическом понимании и задали впоследствии планку, к которой до сих пор стремятся писатели по всему миру.

Но, как оказалось, за образом строгого оксфордского профессора, филолога и создателя сложнейших вымышленных языков для своих работ, скрывается Толкин – закоренелый семьянин и любящий отец. Именно эту сторону его личности (что и любопытно) раскрывает книга - абсолютно личное, почти интимное произведение, демонстрирует писателя, который дарит своим детям целый воображаемый мир.

«Письма Рождественского деда» - вещь не только для детей, но и для взрослых, отличная книга для тех, кто верит, что настоящее волшебство рождается не из пророчеств и древних легенд, а из любви, внимания и времени, подаренного тем, кто рядом.

И если тот же «Властелин колец» - история о спасении мира, то «Письма Рождественского деда» - это история о том, ради чего этот мир вообще стоит спасать!